Актриса, звучащая, как струна

М. Струнникова всегда непогрешимо слышит трагические вибрации своих героинь. Стройная, с идеально подвижной для актрисы психикой, она ассоциируется с чуткой, вибрирующей струной скрипки Страдивари. Умение идти в глубину образа, открывать философский смысл у актрисы от Учителя, Леонида Тарабаринова. Годы учебы у него и первые совместные работы на сцене помогли Майе проникнуться кредо Мастера: «Театр — это небо»!

Театр вошел в жизнь Майи еще в бессознательный период — с молоком матери, певшей в джазовом ансамбле и посещавшей театральную студию. Навсегда осталось в сердце Майи первое, детское восприятие отца — актера, не такого, как все остальные люди! Когда заслуженный артист Украины Валерий Струнников, служивший в ивано-франковском театре, возвращался домой после спектакля и по заведенному им ритуалу обязательно целовал на ночь двух спящих дочурок, Майя сквозь сон слышала ни с чем и поныне несравнимый для нее смешанный запах грима и вазелина. Конечно же, когда настало время выбирать профессию, девушка, будто запрограммированная, стремилась стать только актрисой. Отец не помогал ей, предоставив решать все судьбе. Хотя, потом, когда она уже состоялась в профессии, Валерий очень гордился дочкой – продолжательницей дела его жизни. О том, насколько прочна эта связь, говорит то, что теперь, когда отца уже нет, Майя все чаще ловит себя на мысли, что на сцене в ней пробуждаются и просят воплощения характерные штришки сценического почерка отца…

Драматические роли Струнниковой — прихотливые певучие мелодии женских судеб и характеров. Первой ролью-судьбой стала для Майи чеховская Ирина в спектакле «Три сестры» одного из ее вузовских педагогов И. Бориса. Такая молодая, нежная, светящаяся любовью, но — по-чеховски парадоксально! — несчастливая, ее Ирина принимала известие о гибели на дуэли барона Тузенбаха как знак того, что главное событие ее жизни уже произошло, счастья ей не суждено. Тот памятный четырехчасовой спектакль, на который харьковские зрители ходили по многу раз, как на исповедь, по словам Майи, был для нее реальнее собственной жизни. И в роли Ирины — прелюдии к судьбе, и в нынешней по праву бенефисной роли Морин (в премьере театра «Королева красоты» М. МакДонаха) струна трагедии звучит в актрисе так мощно, что кажется, вот-вот лопнет от напряжения. Как тесно сошлись в последнем ее образе порывистое стремление «домашней узницы» к счастью и хладнокровное, без намека на раскаяние, свершение собственного правосудия!

А вот ее комедийные роли — дочка городничего Марья Антоновна («РеVIзоР. Мистическая комедия») и Рина в «Мине Мазайло» — звучат звонко и заразительно театрально. Не сразу войдя в постановку «Мины Мазайло», живущую на сцене «Березоля» уже четверть века, Майя не забывает напоминать зрителям, насколько современна эта история. Ее Рина — «серый кардинал» в семейной разборке между отцом — русофилом и братом — украинским националистом. Но как обворожительна эта интриганка! Как выдают ежесекундную работу мысли ее красивые глаза, смотрящие на мир из-под волны «перманента» по моде двадцатых годов! Какая кошачья пластика у ее провинциальной «светской львицы», выбирающей своему отцу фамилию Мазенин, потому что «похожа на «Есенин»»!

Кроме того, Майя — мастерица смешивать две эти грани своей артистичности. В спектакле «Оркестр» по Ж. Аную она играет виолончелистку Сюзанну, молодую женщину, истово ищущую любви в объятиях единственного в провинциальном оркестре и — увы! — женатого мужчины. Кажется, реальность женской судьбы в исполнении М. Струнниковой не вызывает сомнений. Зрители замирают, слушая ее трепетное и одновременно «обжигающее» ариозо весталки в кульминационном моменте выступления женского оркестра! Однако Майя трактует Сюзанну далеко не только драматически. «Она еще тот эксцентрик! — поделилась интригой актриса, — сначала экзальтированно пристает к любимому: давай умрем вместе! — а затем просто уходит и стреляется». Этот самый смертельный номер виолончелистки — Струнниковой выводит «Оркестр», который зрители вначале воспринимают как комедию, в плоскость трагифарса. Также серьезной теме — неубиенности любви в душах уже вконец деградировавших героев гоголевских «Мертвых душ» — была посвящена дорогая актрисе галерея сыгранных ею всех разом, неимоверно индивидуально и смешно, женских образов в черной комедии «Чичиков и Ко».

М. Струнникова из числа акт-рис — личностей, остаться с которой наедине даже в переполненном зале чрезвычайно интересно зрителю, но с которыми подчас бывает трудновато режиссерам. Не склонная к компромиссам в искусстве, Майя изматывает максимализмом в работе не только себя, но и других. Играя во всех харьковских спектаклях «великого и ужасного» А. Жолдака (ее главные роли — Венеция в «Голдони. Венеция» и Джульетта), Струнникова долго не могла преодолеть взаимного с режиссером недоверия. Когда однажды на гастролях «Березоля» в Европе режиссер обвинил ее в замкнутости в собственном мире, Майя не побоялась ответить Жолдаку: «Если актер — это книга, то меня вы даже не открыли, не то, что не прочли»! После этого Жолдак, скандально известный смешением на сцене «рядовых» и «генералов», признал за Майей право на индивидуальность.

Нечто похожее произошло и в отношениях Струнниковой с приглашенным режиссером — художественным руководителем петербургского театра «Балтийский Дом» В. Тыкке. Первая работа, в которой они встретились, — комедия по чеховским водевилям «22 поцелуя, 4 обморока и одна мигрень» — принесла ей колоссальную радость. Роль до абсурдности принципиальной Натальи, чуть не прозевавшей свое счастье за спорами, кому принадлежат Воловьи лужки — ей или уже почти что ее супругу, репетировалась и по сей день играется Майей легко, изобретательно и с куражом. А вот попав затем на главную роль в спектакль «Маркиза де Сад» по пьесе Ю. Мисима, Майя взбунтовалась! Тот самый режиссер оказался беспомощным помочь ей понять природу своей героини, а Струнникова не принадлежит к актрисам, которые способны притворяться, «играть чувства» на сцене. Подлинная психологическая актриса (умеющая, впрочем, работать и в отличной манере театров В. Кучинского и А. Жолдака), Майя, по словам партнера по сцене заслуженного артиста Украины Ю. Евсюкова, «всегда рвет свое сердце». Сценические пути неисповедимы. Благодаря тому, что, работая над Маркизой де Сад, Майя ставила режиссеру «проклятые вопросы» и сама в итоге «срежиссировала» себе роль, в которой прозвучала ее индивидуальность, режиссер А. Бакиров «угадал» в Маркизе свою Инну для спектакля «Закон» — истинного триумфа актрисы!

Сегодня М. Струнникова уже не просто проживает свои роли, она владычествует над залом. Потому кажется, что под сводом музыки живого оркестра в «Законе» ее Инна убаюкивающим движением рук гипнотизирует не только мужа, но и зрителей, постепенно проникающихся ее правдой. Потому же ее Мария Васильевна («Возвращение») так ловко манипулирует настроением зала — заставляя то до слез смеяться над горемычной нескладухой женской судьбы, то обмирать от прикосновения к некоей тайне общечеловеческого пути, поиска смысла жизни…