Секреты захвата украинских земель

И только с 1 января 2016 года президент Порошенко собирается этот мораторий отменить. Ведутся общественные дискуссии о пользе или недостатках такой меры, а тем временем на Франкфуртской бирже продаются акции украинских агрохолдингов. Бумаги некоторых, как и положено, растут, некоторых — падают. Важно одно: сложилась парадоксальная ситуация — при отсутствии права на покупку земли в Украине действуют агрокомпании, почти сплошь принадлежащие иностранцам.

Бывают исключения: 95% акций компании Ukrlandfarming принадлежат миллиардеру Олегу Бахматюку, остальные пять процентов недавно проданы одной из крупнейших в мире сельскохозяйственных компаний — Cargill. Точно так же Юрий Козюк, пятый по богатству человек на Украине, является генеральным директором МХП. Это одна из крупнейших сельскохозяйственных компаний страны: ей принадлежит более 360 000 га сельскохозяйственных угодий. Остальные хозяйства почти все в собственности у иностранцев. Ситуация настолько вопиющая и необычная даже для мировой практики, что американская правовая и социально-экономическая исследовательская организация The Oakland Institute опубликовала специальный доклад, озаглавленный «Кому принадлежат сельскохозяйственные земли в Украине?», данными которого мы и воспользовались.

Существует специальный сайт, где интересующийся покупатель может выбрать семь способов обхода украинского закона. Крайне интересной представляется его откровенная преамбула: «Хотя мораторий и был введен с целью консолидации земель сельскохозяйственного назначения в руках их хозяев и, таким образом, гарантирования использования этой категории земель только по целевому назначению, однако де-факто введение моратория способствовало процветанию различных схем его обхода, тенизации рынка земель. От этого страдают как общество, так и государство в целом. Следует отметить, что в 80% случаев участники рынка земель сельскохозяйственного назначения обходят мораторий вполне легальными способами, которые можно проследить по анализу норм земельного законодательства». Вот так просто и ясно и без всякой рефлексии.

Путаницу добавляет еще один институт владения землей — введенный как мера временная. Это аренда земли сельхозназначения. «Аренду раздавали крестьянам, но они, не выдержав конкуренции, вынуждены были их продать, — говорит Богдан Беспалько, заместитель директора Центра украинистики и белорусистики МГУ. — Таким образом земля, или, скорее, право на ее аренду, через таких вот разорившихся собственников попадает в конечном итоге в транснациональные корпорации. В некоторых агрохолдингах юридически продолжают существовать уже обанкротившиеся пайщики — это является необходимым формальным условием, чтобы фирма существовала. Но селяне ничего от этого практически не имели и до продажи, и сейчас. Банкрот не может диктовать цены, он вынужден продавать по тем расценкам, которые диктует ему покупатель. После того как компания обанкрочена, и цена ее земли намного ниже».

Начальник отдела Украины Института стран СНГ Валентина Гойденко продолжает объяснять механизм, по которому земля, полученная всеми украинскими крестьянами, постепенно сконцентрировалась в собственности нескольких иностранных хозяев. «В Украине началось то, что потом назвали “распаеванием” земель, то есть земли делились паями между участниками бывших колхозов, совхозов. Даже сельские учителя получили какую-то землю, — говорит Гойденко. — Но наступило время ее обрабатывать, а техники своей-то и нет. Те, кто работал трактористами, либо руководители бывших колхозов как-то сумели приватизировать часть техники и потом за плату обрабатывали землю другим. Но тем не менее для многих эта земля осталась серьезным обременением. Тогда ее стали сдавать в аренду и создавать так называемые артели или общины. И, допустим, человек сдает свои 3–4 гектара, а после окончания сезона ему дают столько-то мешков пшеницы или ячменя. Потом уже принимается коллективное решение по состоянию урожая — сколько на гектар полагается денег или еще чего. Но экономическое состояние Украины усугубляется с каждым годом — техники не прибавляется, она только изнашивается. Потом появились зарубежные доброхоты, которые стали скупать вот такие вот арендные хозяйства скопом. И таким образом стали образовываться большие агрохолдинги».

Но законы на то и законы, чтобы их обходить. Особенно в Украине. Интересно то, что и самостоятельные собственники, и образовавшиеся «арендные» агрохолдинги стали проводить одну и ту же грабительскую по отношению к земле политику. Богдан Беспалько рассказывает: «Раньше многие компании весьма удачно использовали украинские сельхозпредприятия для выращивания льна и другого сырья, которое использовалось для производства высокотехнологичных товаров. Сейчас в условиях торгово-экономической деградации в Украине подобное производство становится нерентабельным, а инвестиции слишком рискованны. Поэтому сейчас данные компании от аренды уходят. Но, с другой стороны, транснациональные компании, наоборот, заинтересованы в скупке земель сельхозназначения по бросовым ценам. К тому же и государству не остается активов на продажу, и оно начинает продавать землю и другие активы, которые пока ценятся на мировом рынке. И будут эти земли использоваться по назначению, которое не совсем приветствуется в странах Европы или США. Например, выращивание рапса, который портит, истощает почву и используется для экологического топлива или дизеля. В нынешних условиях продажи будут проходить по ценам совершенно бросовым. Землю по цене, на которую рассчитывал Порошенко, никто не купит».

И, тем не менее, в украинском политикуме и экспертной среде началась активная кампания по окончательному разрешению продажи земли. «Видимо, понимая, что попытка стать второй Грецией может быть не понятой мировым сообществом, власти Украины вплотную озаботились продажей хоть чего-нибудь», — объясняет бывший глава Национального банка Сергей Арбузов. А этим «чем-нибудь» и осталась земля, у которой по счастливой случайности уже есть иностранные хозяева.

Вот, видимо, почему директор Восточного комитета немецкой экономики, председатель Немецко-украинского форума Райнер Линднер так торопит с принятием закона. «Что касается сельского хозяйства, то нужны яркие реформы в сфере продажи земли, чтобы инвесторы, придя в эту страну, получили какие-то гарантии, — настаивает он. — Психологически это сложное решение, но очень важное. Можно повысить эффективность агросектора Украины на 50% при привлечении высоких технологий. Все планы реформ уже на столе, их нужно имплементировать». Линднер отмечает, что большинство из 600 компаний, работающих в стране, сейчас проводит аудит и определяет целесообразность дальнейшего функционирования, изучая варианты выхода из бизнеса с минимальными потерями.

Есть еще одна причина, по которой фактическим зарубежным хозяевам украинской земли окончательно хочется закрепить ее за собой на полностью официальных, законных основаниях. Когда ты вроде как официально только «арендуешь» у крестьян землю, то все это с формальной точки зрения напоминает тот же «реинкарнированный» колхоз. Поэтому у каждой сельской общины сейчас существуют договоры с руководством компании. По ним они продолжают получать какие-то гроши из общей прибыли. Также агрохолдинг по этим соглашениям берется осуществлять какие-либо социальные мероприятия и небольшие инфраструктурные проекты. После полного перехода земли в частные руки ничего этого не будет и деградация украинского села будет идти уже гигантскими темпами.

Вот только несколько главных выводов по ведущим украинским агрохолдингам, которые приводит The Oakland Institute: «Судьба сельского хозяйства Украины находится на зыбкой почве. В прошлом году наш институт сообщил, что более 1,6 млн га земли в Украине в настоящее время находятся под контролем иностранных корпораций уже основательно. Дальнейшие исследования позволили найти дополнительные иностранные инвестиции. По некоторым оценкам, в настоящее время общий объем украинских сельхозугодий, контролируемых иностранными компаниями, составляет более 2,2 млн га. Кроме того, исследования также выявили важные серые зоны землевладения в стране, и кто на самом деле управляет землей в Украине, сегодня трудно установить».

Компании и акционеры, поглощавшие на Украине земли, представлены разными странами. Датский «Тригон Агри», например, владеет более 52 000 га. «Тригон» была создана в 2006 году с использованием стартового капитала от финских «состоятельных частных лиц». Бумаги компании торгуются в Стокгольме (NASDAQ), а его крупнейшими акционерами являются JPM Chase (Великобритания, 9,5%), Swedbank (Швеция, 9,4%), UB ценных бумаг (Финляндия, 7,9%), Euroclear Bank (Бельгия, 6,6%) и JP Morgan Clearing Corp (США, 6,2%).

Холдинговая компания «Соединенные фермеры», которая принадлежит группе саудовских инвесторов, контролирует около 33 000 га украинских сельскохозяйственных угодий через Continental Farmers Group PLC. AgroGeneration, с ее 120 000 га украинских сельхозугодий, зарегистрирована во Франции, и более чем 62% ее акций находятся под управлением SigmaBleyzer из штата Техас.

С наступлением политического и экономического кризиса многие из этих компаний сами начали путь к банкротству. Особенно интересна история «Мрия Агрохолдинг» (регистрация на Кипре). Компания владеет около 300 000 га земельных угодий. В 2014 году на сайте компании было указано, что 80% акций «Мрия Агрохолдинг» находятся в собственности семьи Гута (Украина). Они же занимают и руководящие должности в компании. Остальные 20% были пущены в свободное обращение на Франкфуртской фондовой бирже. Летом 2014 компания объявила дефолт по двум своим крупным выпускам еврооблигаций, ее будущее оказалось под вопросом. Обнаружилась 50-процентная задолженность по одним бумагам и «всего» 15-процентная — по другим. Банкротство было уже состоявшимся фактом. Но спустя год публика узнает, что агрохолдинг пытается спасти «группа инвесторов во главе с Ротшильдами».

Испытывают трудности и такие компании, как Sintal Agriculture. Американский пенсионный фонд NCH Capital владеет 450 000 га. Компания начала собирание земель еще в 1993 году и может похвастаться тем, что одной из первых среди западных инвесторов начала работать в Украине после распада Советского Союза. За последние десять лет компания систематически брала в аренду небольшие участки сельскохозяйственных земель по всей Украине, а потом агрегировала их в крупные хозяйства, которые работают и в настоящее время. По словам генерального партнера NCH Capital Джорджа Рора, договоры аренды дают компании право купить арендуемые ныне сельхозугодья, раз мораторий на продажу земли отменен.

Вот в чем секреты захвата украинских земель. Самые крупные собирают тех, кто поменьше, кто, как правило, обанкротился. А потом покупают по цене аренды!

The Oakland Institute сравнивает ситуацию на Украине с румынской. «Потенциал и во многих случаях неизбежность банкротства украинских корпораций плюс привлечение западных инвесторов в области кризисного регулирования поднимают вопросы о будущей судьбе тех сельскохозяйственных земель, которые они занимают. Не ясно, как контроль над сельскохозяйственными угодьями будет рассмотрен и какова окажется роль иностранных компаний и фондов, которые вложились в эти компании», — отмечается в докладе. Если все будет происходить так же и дальше, то румынский сценарий повторится и на Украине: в Румынии все земли находятся под контролем иностранных компаний.

«Земли могли довести до банкротства, купить по дешевке, чтобы потом, наоборот, ничего там не выращивать, чтобы продукция не составляла конкуренцию европейскому производителю и не сбивала цены на сельхозрынке ЕС. И такая схема готовится и для Украины тоже», — комментирует румынский сценарий Валентина Гойденко. Эксперт указывает: «Тяжелое экономическое положение и политическая нестабильность настолько дестабилизировала жизнь на украинском селе, что породило настроение, что дешевле не посеять ничего, чем посеять — а не дадут тебе убрать. Или придут радикалы, которые отнимут все. Или ты не продашь ничего за достойные деньги, хотя бы для того, чтобы обработать, убрать урожай, а потом купить семена. А еще ведь надо заплатить кредиты за горюче-смазочные материалы и те же семена. И вырастив урожай, заплатив за все, ты остаешься ни с чем. И поэтому образовалась очень неустойчивая система, и люди просто не хотят рисковать».

«Многие территории уже несколько лет остаются неухоженными и незасеянными, — продолжает Гойденко. — А те, кто продолжал работать, даже если за ними стояли иностранцы, стали постепенно приходить к банкротству. Но банкротятся мелкие и средние, а крупные выстаивают. Вот как Ротшильды. Им выгодно банкротить арендаторов и мелких собственников для того, чтобы по дешевке скупить землю, которая начнет продаваться с 2016 года, стать полновластным собственником и тогда уже манипулировать и влиять на агропромышленную политику Европы в том числе. Можно запускать земли, можно притормаживать, можно вступать в сговоры, чтобы держать высокие цены на европейских рынках. Или производить какую-нибудь масленичную культуру, которая используется в энергетике. Это прекрасная возможность управлять огромной территорией с громадными землями, и так, как это будет угодно не Украине и ее народу, а Западу».

Источник: «Русская планета»

Подготовила Елена Друбич