О притягательности оркестрового музицирования. И не только

— Лариса Александровна, — обращаюсь к директору детской школы искусств № 2 им. П. И. Чайковского Ларисе Сотниковой, — как же так получилось, что даже вы, организатор и вдохновитель этой выставки, нашли в ней новое и в прямом смысле слова непознанное?!
—Отвечу с удовольствием! Дело в том, что школа, которая находится на нынешней Новоселовке, мое единственное в жизни место работы, я в ней работаю более 30 лет и всегда слышала фамилию Комаренко: что он был когда-то директором, что работали здесь его дети… Но никогда не задумывалась над тем, что это был за человек, пока в школу ни пришла молодая педагог, преподаватель оркестра народных инструментов Яна Владимировна Бабенко и с восхищением ни сказала: «Да это же школа, которую создал Владимир Андреевич Комаренко!» Oна принесла фотографию в рамочке, повесила на стену и написала, что это выдающийся харьковский музыкант, первый директор школы. Через несколько лет наш оркестр стал лауреатом и дипломантом музыкальных фестивалей и конкурсов. Далее мы присвоили нашему школьному оркестру народных инструментов имя В. Комаренко — человека так много сделавшего для культуры города и даже Украины, но о нем, к сожалению, мало кто знает. Даже немногие музыканты о нем знают. И вот когда я уже стала вплотную изучать его творческое наследие. Во-первых, он создал первый в Украине профессиональный оркестр народных инструментов.
Во-вторых, именно Комаренко создал вот эту, на Новоселовке, нашу школу. Меня повергло в изумление и то, что будучи директором, он открыл в музыкально-театральном институте, нынешнем Университете искусств — первую в Украине кафедру народных инструментов, став первым преподавателем домры в высшей школе. В 1935 году, когда в городе был организован Дворец пионеров, он создал детский оркестр народных инструментов.
Кроме того, в 1943 году, причем заметьте, 23 августа, в День освобождения Харькова, Комаренко пошел к властям города с документами, в которых просил открыть музыкальную школу-десятилетку. Долгое время он также руководил и музыкально-театральным институтом, и его кафедрами, и работал в музыкальном училище, но он был в оккупации и ему сие поставили в вину. Как рассказывала вдова Владимира Андреевича Лидия Никаноровна Иванюшенко, во время оккупации он спас очень много студентов, по-прежнему проводил занятия, спас библиотеку и клавишный фонд консерватории. Благодаря его стараниям после войны Харьковская консерватория смогла даже поделиться с Киевской консерваторией библиотечным фондом. Но, как вы догадываетесь, годы, пережитые в оккупации, ему «не простили»: он был уволен из института, у него забрали оркестр народных инструментов, кафедру и т. д… Однако, несмотря ни на что, Комаренко все время создавал новые коллективы. В 1955 году в селе Натальино Красноградского района создал оркестр украинских народных инструментов. Этот оркестр живет до сих пор, только в виде капеллы бандуристов, но все ее музыканты знают о том, откуда она ведет свое начало, и что ее создатель В. Комаренко.
В последние годы жизни маэстро опять работал в десятилетке, руководил духовым оркестром. Вот такая совершенно изумительная, насыщенная жизнь… И еще один штрих из истории нашей школы: в 1929‑30 годах Владимир Андреевич, руководивший оркестром народных инструментов, остро ощутил необходимость ремонта этих инструментов и создал при школе музыкально-производственное отделение, потом — и среднее учебное заведение по этой специальности, и даже сделал один выпуск, но после училище забрали в Киев, и со временем оно не только в Харькове, но и в Киеве прекратило свое существование.
По-народному говоря, «i сам не гам, i другому не дам».
Да, вероятно, эта пословица здесь уместна. А харьковский музыкант настолько широко мыслил! Сейчас я это очень хорошо понимаю, ведь оркестр народных инструментов в школе есть, а инструментов не хватает, — потому что их просто надо ремонтировать. Но Комаренко сумел организовать не только ремонт инструментов, но и совершенствовать их, сотрудничая с мастерами, которые создавали новые музыкальные инструменты. У меня есть фотография, на которой запечатлен баян-флейтон — в то время новинка и до сего дня раритет.
—Но Владимир Крайнев рассказывал, что школу построили намного позже, что даже он успел поучаствовать в ее сооружении, правда, больше, честно признался, по крышам лазал и мяч с Виталием Куценко гонял… А школа сначала располагалась на углу улиц Свердлова и Ярославской в помещении старого здания музучилища.
—Безусловно, но дело в том, что сначала школа-десятилетка существовала как студия при консерватории для одаренных детей, это было до войны. А Комаренко поднял вопрос о том, чтобы была отдельная школа-десятилетка, и естественно, она была построена уже в 50‑е годы. Но документы готовил на открытие школы и был первым ее директором Владимир Андреевич.
—Школа ваша на углу улиц Октябрьской Революции и Кривомазова. Там летом из всех открытых окон льется детское музицирование, не давая скучать пассажирам…
—Да, а дом — на Филипповской, 40 или 42 (кругом ведь новостройки, номера меняются) стоит до сих пор, его только обложили кирпичом. Там выросли дочь Комаренко Евгения Владимировна — пианистка, которая у нас преподавала, а после войны стала и директором школы в 1947‑1952 годах. Кроме того, у нас в школе преподавал его сын Георгий Владимирович, он руководил школьным симфоническим оркестром. Внук Николай Торопов, сын Евгении, закончил Московскую консерваторию и преподавал в музыкальной десятилетке в Москве. К сожалению, его уже нет в живых… Так вот за чашкой чаю я совершенно случайно узнала, что у Владимира Андреевича еще была сестра Надежда Андреевна, у которой была дочь Гризодубова Валентина Степановна — родная племянница нашего Владимира Андреевича Комаренко. …Говорю об этом и сама удивляюсь, как много таких талантливых харьковских семей! Ведь родители Владимира Андреевича — это повар и прачка, причем отец умер, когда будущему маэстро было три года. И вот эта прачка воспитала двоих детей, дала им образование, при этом и Владимир Андреевич стал очень известным человеком, и Надежда Андреевна была очень талантлива, воспитала дочь Валентину — женщину-летчицу, первого Героя Советского Союза.
—А как вы сами об этом узнали?
—У меня на краеведческих чтениях и на выставке в Станиславке был директор Музея-квартиры семьи Гризодубовых Виталий Евгеньевич Власко, он сам это же узнал с удивлением, потому что прежде в исследованиях как-то не пересекались две линии — Гризодубовых и Комаренко.
—Но по количеству добрых дел, сразу видно, что родственники были очень активными людьми.
—Да! Еще в довоенные годы Комаренко поднимал художественную самодеятельность в городе. В 1927 году он организовал первую олимпиаду по художественной самодеятельности, 700 участников; в 1928 году — вторую, 2000 участников, причем, после каждой олимпиады на площади Тевелева (Конституции) проводился заключительный концерт, как сейчас говорят, гала-концерт. И вот там выстраивался хор в 1000 человек, народный оркестр в 450 человек, духовой оркестр в 200 человек, и несколько дирижеров руководили этим грандиозным действом. Он не только делал такие масштабные выступления, он входил в музыкальное бюро, которое обследовало дома культуры, уровень их руководителей. А в своем оркестре он не просто исполнял музыку, он растил музыкантов, которые смогли стать руководителями оркестров, на базе нашей школы даже, есть тому свидетельства, были курсы повышения квалификации для руководителей музыкальных коллективов. И еще есть данные, которые не могут не удивлять: в 1936 году в Харьковской области существовало 1167 хоровых коллективов, 1607 оркестров народных инструментов и 205 духовых. Для нас, сегодняшних, совершенно немыслимые цифры!
—Что подтверждает: коллективное музицирование обладает особой магией.
—Да! И несмотря на то, что дети стали другими, с компьютерами, с электронными книжками, флэшками, — все равно живая музыка должна возвращаться. И выставка «Возвращение памяти имени Комаренко» в музыкальной библиотеке, очень надеюсь, будет толчком к возвращению и возрождению. По этой же причине я очень рада вашему звонку…
—Спасибо!
—…я очень хочу, чтобы об этом знали, говорили, поскольку есть очень много проблем, которые препятствуют возрождению. Что-то в сложившейся ситуации мы сможем сделать сами — увлечь детей и прочее, но если не будет музыкальных инструментов… Понимаете, об этом кто-то должен прочитать, услышать, — тот, от кого зависит финансирование. Мы ведь играем на старых инструментах, а ремонтируем их за наличные деньги. Это деревянные струнные инструменты, причем, нам нужны не просто домры, а домры-примы, — тенора, — альты, — басы, — контрабасы. Раньше продавались целые оркестры домр, сейчас ничего этого нет. Поэтому мне очень важно, чтобы такая информация освещалась в прессе. И мне кажется, что мы к этому придем, нас кто-нибудь услышит и все изменится к лучшему.
—Главное, наверное, чтобы родители не были против такого способа воспитания музыкального вкуса.
—Да, вопрос очень скользкий, поэтому лучше его не касаться. Но я должна сказать, что когда звучит наш оркестр, нравится и детям, и родителям. Однажды после такого концерта, к тому же с видеорядом, подошел ко мне один папа и восхищенный сказал: «Как здорово! Это же такой человек — Комаренко! Надо доску мемориальную на нашей школе сделать». А я подумала: почему бы и нет? Выступила с этим предложением, получила решение топонимической комиссии, распоряжение мэра, но без этого папы ничего, конечно, не было бы. А он поговорил со своим шефом, вместе они выделили нам спонсорскую помощь на изготовление доски. Известный украинский скульптор‑харьковчанин Александр Ридный уже ее изготовил и к Новому году, надеюсь, она украсит здание нашей школы.
—Что немаловажно, событие сие произойдет в год 125-летия со дня рождения Владимира Андреевича Комаренко.
—Да, но мы в школе этим не ограничились: у нас был отчетный концерт, посвященный 125-летию, с этим же оркестром мы были и в Комсомольске, и в Балаклее, конечно, в городе выступаем. Вот еще и Евгений Власко загадал мне загадку: а вдруг и Валентина Степановна в нашей музыкальной школе училась?! Буду искать ответ и на этот вопрос.